Неточные совпадения
В эту минуту Левин
вспомнил о
своих грехах и о внутренней борьбе, которую он пережил. И он неожиданно прибавил...
— Я
вспоминаю затем, чтобы загладить, искупить
свой грех, Катюша, — начал он и хотел было сказать о том, что он женится на ней, но он встретил ее взгляд и прочел в нем что-то такое страшное и грубое, отталкивающее, что не мог договорить.
Что было прежде, — прежде ли он сердцем пожалел ее или прежде
вспомнил себя,
свои грехи,
свою гадость именно в том, в чем он упрекал ее, — он не помнил. Но вдруг в одно и то же время он почувствовал себя виноватым и пожалел ее.
Ни вас, друзья мои, ни того ясного, славного времени я не дам в обиду; я об нем
вспоминаю более чем с любовью, — чуть ли не с завистью. Мы не были похожи на изнуренных монахов Зурбарана, мы не плакали о
грехах мира сего — мы только сочувствовали его страданиям и с улыбкой были готовы кой на что, не наводя тоски предвкушением
своей будущей жертвы. Вечно угрюмые постники мне всегда подозрительны; если они не притворяются, у них или ум, или желудок расстроен.
Вспомнил он, как исповедовался в
своих невинных
грехах отцу Михаилу, и тот вздыхал вместе с ним и покрывал его епитрахилью, от которой так уютно пахло воском и теплым ладаном, и его разрешительные слова: «Аз иерей недостойный, разрешаю…» и так далее.
— Чего не можно! Садись! Бог простит! не нарочно ведь, не с намерением, а от забвения. Это и с праведниками случалось! Завтра вот чем свет встанем, обеденку отстоим, панихидочку отслужим — все как следует сделаем. И его душа будет радоваться, что родители да добрые люди об нем
вспомнили, и мы будем покойны, что
свой долг выполнили. Так-то, мой друг. А горевать не след — это я всегда скажу: первое, гореваньем сына не воротишь, а второе —
грех перед Богом!
Это меня опрокидывает: грязный и пьяный старик Гоголев, несмотря на
свои годы, грешит
грехом Онана; я
вспоминаю вятского солдатика, Ермохина, сестру бабушки, — что в них богоподобного?
— Ведь пятнадцать лет ее берег, Гордей Евстратыч… да… пуще глазу
своего берег… Ну, да что об этом толковать!.. Вот что я тебе скажу… Человека я порешил… штегеря, давно это было… Вот он, штегерь-то, и стоит теперь над моей душой… да… думал отмолить, а тут смерть пришла… ну, я тебя и
вспомнил… Видел жилку? Но богачество… озолочу тебя, только по гроб
своей жизни отмаливай мой
грех… и старуху
свою заставь… в скиты посылай…
«И этот тоже про жизнь говорит… и вот —
грехи свои знает, а не плачется, не жалуется… Согрешил — подержу ответ… А та?..» — Он
вспомнил о Медынской, и сердце его сжалось тоской. «А та — кается… не поймешь у ней — нарочно она или в самом деле у нее сердце болит…»
Осторожно заглянув в предбанник, он увидал в углу его, в тени, на лавке распластанную фигурку
своего врага, — склонив голову, широко раздвинув ноги, он занимался детским
грехом. Это на секунду обрадовало Артамонова, но тотчас же он
вспомнил о Якове, Илье и в испуге, с отвращением, зашипел...
Когда читались молитвы раскаяния, я
вспоминала свое прошедшее, и это детское невинное прошедшее казалось мне так черно в сравнении с светлым состоянием моей души, что я плакала и ужасалась над собой; но вместе с тем чувствовала, что все это простится и что ежели бы и еще больше
грехов было на мне, то еще и еще слаще бы было для меня раскаяние.
— Вестимо, бог до
греха не допустит, — перебила Домна. — Полно тебе, Акулька, рюмить-то; приставь голову к плечам. И вправду Савельевна слово молвила, за что, за какую надобу мужу есть тебя, коли ты по добру с ним жить станешь?.. Не люб он тебе? Не по сердцу пришелся небось?.. Да ведь, глупая, неразумная девка! вспомни-ка, ведь ни отца, ни матери-то нет у тебя, ведь сирота ты бездомная, и добро еще барин вступился за тебя, а то бы весь век
свой в девках промаячилась. Полно… полно же тебе…
Вспомнила Дарья
свой великий
грех; так в голове все и завозилось у ней; как взвизгнет!..
«Стойте, — крикнул староста
своим грубо-решительным голосом, от которого толпа ямщиков сразу остановилась. — Никто не уходите! Слышите, люди деньги дают, а и без денег все одно надо бы. Верно, что
грех!.. Надо бога
вспомнить! Ну, чья очередь? Говорите, старики!..
«
Грехи? — подумал он и
вспомнил свое пьянство, пропитые деньги, обиды жене, ругательства, нехождение в церковь, несоблюдение постов и всё то, за что выговаривал ему поп на исповеди. — Известно,
грехи. Да что же, разве я сам их на себя напустил? Таким, видно, меня бог сделал. Ну, и
грехи! Куда ж денешься?»